Самаэлю, с сожалением

как чья-то чужая и вымышленная тоска,
Ты подойдешь неслышно, сзади, молча.
На лед моих ладоней твоя рука
Ляжет тяжестью чужих пророчеств.
Нам вместе в тягость быть, но тяжелее врозь.
Ты не простишь, а я не попрошу прощенья.
Ты как и прежде, видишь всю меня насквозь,
И оба мы мечтаем втайне о забвеньи…
Порой мне хочется закрыть лицо руками,
Не видеть глаз твоих – в них горечь и насмешка.
Нам некого винить – мы виноваты сами.
И ничего уже не будет так, как прежде…